Новости

Для того, чтобы собрать урожай, за дело взялись и прихожане, и трудники, и послушники, и иноки, и монахи, и иеромонахи, и игумены – даже сам наместник архимандрит Клавдиан пришел, чтобы поднять дух у усталых сборщиков.

Прихожане призваны на помощь давно, они трудятся понемногу в свободное время, собирая яблоки не столько для монастыря, сколько для своего стола – в монастыре яблок много, на столе в трапезной они не переводятся, да еще сколько уже закрыто компотов и наварено варенья. Для трапезной сбором яблок занимаются трудники и послушники.

Для насельников монастыря, занятых на богослужениях и общественных послушаниях, порой тоже объявляют общий сбор – они с удовольствием берутся за плодовое дело. Ведро яблок - за пять минут. На фоторепортаже как раз запечатлен один из этих трудовых будничных дней.

И уже стало традицией выставлять большие коробки с яблоками возле храмов монастыря – прихожане знают, что эти яблоки предназначены для них, и, идя после службы домой, прихожане подходят к этим ящикам и набирают яблоки в свои сумки, чтобы принести монастырский подарок домой и угостить домашних.

При первом взгляде на монастырский сад видишь, что ветви усыпаны плодами. Ветки яблонь опускаются до земли и давно обломились бы, если бы трудники не подставили под ветви толстые узловатые палки и даже доски. В этом году большой урожай.

У здешних фруктов есть отличные достоинства. Это – стопроцентный натуральный продукт. Яблоки приходится не только собирать, но и сразу сортировать. Как объясняет отец наместник, это самые полезные, вкусные, а главное экологически чистые яблоки.

«Коричный», «брусничный», «осенний», мельба», «московская грушевка», «белый налив» - все это названия сортов. У каждого свой вкус, аромат, форма, цвет и время созревания. Наливное ли яблоко, определяют по старинке.

- Надо сначала попробовать, увидеть семечко, если оно темное, значит, плоды уже зрелые, хорошие, - объясняет отец наместник архимандрит Клавдиан. - До Спаса - на ветке, после - на тарелке. С праздника Преображения начался у нас настоящий яблочный сбор.

Перед нами - монастырский двор-сад, осененный со всех сторон куполами. Монастырский двухэтажный собор - как белый корабль о двух палубах. Дворик цветет. Чувство ухоженности, необыкновенной чистоты внешней и внутренней. Цветы весь год сменяют друг друга – с помощью трудников и прихожан – нарциссы заменяют тюльпаны, затем лиловые и желтые ирисы, пионы, георгины. Красиво цветут лилии. По духу сокровенной, таящейся радости они напоминают Лилии на иконе Благовещения.

- Весной Богородичная Щегловская обитель вся в белом цветении воспаряет над соседними домами как белоснежный Град Небесный, - напоминает отец наместник. - А летом здесь райское цветение и плодоношение. В старину яблони часто высаживали в таких святых местах - не для яблок, а для "рая земного".

Вот и наш сад насадил в монастыре старый садовник Павел Михайлович для умножения райского настроения в святом месте. Он следовал обычаю: сады в православных монастырях существенно отличались не простой планировкой, а тайным смыслом.

- Ранее возле Богородичного Пантелеимонова Щегловского мужского монастыря огромные площади были занятыми цветущими плодоносящими садами, рассказывает отец Клавдиан. - Все эти земли, которые сейчас заняты больницей, домами, дорогами - ранее принадлежали Щегловской обители, здесь были огромные сады, пруды с рыбной ловлей.  Это был огромный крупный монастырь.

Ландшафтный образ православных соборов и монастырей всегда  складывался на основе того, что подавляющее большинство их были не отгорожены от природного ландшафта, сливались с местностью, даже в городской черте застройки. Часто они строились с учетом открывающегося вида на большую воду или на просторы русской природы. Близость водной стихии, ориентация храмов на реку, озеро являются типично русской чертой ландшафта близ храма, монастыря. Так было и здесь – возле Богородичного Щегловского монастыря было два пруда, где разводили рыбу. Очень красив был вид монастыря на фоне неба, отражавшегося в чистой воде прудов.

Истинным символом Богородицы в русском православном саду всегдабыла лилия (по церковному- крин). Высаженная у водного источника (криницы), она составляет и сейчас в монастырском саду главный элемент цветочной композиции.

Есть в Щеглове монастырском дворе-саду и виноград – библейский символ священного дерева. Местные породы (вязы, дубы, липы, березы) всегда были и сейчас растут в монастырской роще.

В русских монастырях обожествлялась сама природа, недаром богословы говорят, что природа – это естественное богопознание. Специалисты выделяют три характерные типа садов при культовых сооружениях Православной Руси – сад утилитарный, декоративный и священная роща. Можно к такому высокому назначению, как священная, отнести монастырский парк – то есть рощу, который насадили монахи Богородичного Пантелеимонова Щегловского мужского монастыря в конце XIX века. Рай — это окружающая, не измененная греховным человеком природа. Поэтому святой и праведник должны жить среди праведной же природы.

С продвижением монастырей на север возник тип православного яблоневого сада полностью рукотворного. В этом типе монастырского сада на островах с суровым климатом особенно ярко раскрылся талант преобразования природы и агротехническое творчество монахов. Известен монах северного монастыря Паисий, который прививкой развел 21 сорт яблони. Некоторые из них прожили 100-160 лет.

Наш старый садовник Павел Михайлович также прививал к древу одного сорта яблонь ветви другого сорта. И сейчас интересно наблюдать, как от ствола яблони с красными яблоками отходят ветви с красивыми зелеными яблоками.

Церковь никогда не стремилась к реализации какой-то завершенной идеи-схемы сада, к его обустройству по образу рукотворного рая. Причина в эсхатологичности православного отношения к миру: рай на земле не возможен, есть лишь стремление к нему через страдания и долготерпение.

Поэтому идеальный сад, который со средних веков живет в голове человека западного менталитета, в русском монастыре не воспроизводят, так как это не имеет смысла. Православный человек живет движением к высшему идеалу и видит его лишь в загробном мире. Высшей ценностью истинно верующего является отречение от мирских благ ради справедливости, самоотверженность и сострадание к ближнему, вера в обретение рая только после смерти.

Такая крайняя эсхатологичность православного мышления частично объясняет специфику православного ландшафта. Скромность и простота сохраняются в большинстве монастырских дворов. Главным критерием чистоты православного образа сада остается проникновение в мессианский тип сознания православного человека.