Новости

В Богородичном Пантелеимоновом Щегловском мужском монастыре была отслужена Божественная литургия, которую возглавил наместник архимандрит Клавдиан. С особым чувством совершал в этот день литургию отец наместник Богородичной Щегловской обители.

Курская икона «Знамение» Божией Матери, известная больше под названием Курская Коренная - одна из замечательнейших и древнейших икон православной Руси. История этой иконы весьма поучительна и исполнена такого множества благодатных знамений и чудес, что вызывает невольное благоговение к дивной святыне.

Для Богородичного Щегловского монастыря Курская Коренная икона имеет особое значение, так как отец наместник обители возрастал духовно под покровом этого святого образа. После окончания средней школы в 1989 году архимандрит Клавдиан, тогда еще Олег Ларьков, проходил послушание в Рождества Богородицы Коренной пустыни Курской и Белгородской епархии.

Направил в эту обитель недавнего выпускника школы Олега его духовник отец Андрей Паюл, известный в епархии протоиерей, выпускник Московской духовной академии, знаменитый глубоким тембром своего голоса, потому часто певший в составе хора Киево-Печерской лавры. Он ходатайствовал перед архиепископом Ювеналием за юношу, хорошо зная стремление своего подопечного к служению Богу.

Фотоочерк о святом месте пребывания отца наместника Клавдиана в Курской Коренной пустыни и о старцах, духовных наставниках  - здесь

С 26 декабря 1984 года кафедру Курско-Белгородской епархии занимал епископ Ювеналий (Тарасов), который до Курска был вначале епископом Воронежским и Липецким (1975), а затем архиепископом Иркутским и Читинским (1982). Он много сил приложил, чтобы епархии отдали здания Курской Коренной пустыни.

В 1988 году, в 1000-летнюю годовщину крещения Руси, на защиту Коренной пустыни поднялась общественность Курска, областное краеведческое общество, деятели культуры и искусства. В свою очередь правящий архиерей Курской епархии Ювеналий бьет челом Патриарху Московскому и всея Руси Пимену и главе государства М. С. Горбачеву и просит вернуть Коренную обитель верующим.

Наконец настал час прозрения властей: 7 августа 1989 года исполком областного Совета народных депутатов издает решение о поэтапной передаче епархиальному управлению частей историко-архитектурного комплекса «Курская Коренная Рождество-Богородицкая пустынь».

Как в эти дни Олег Ларьков после окончания школы получил аттестат зрелости и ожидал возможности начать взрослый жизненный путь. Его духовный наставник отец Андрей Паюл, единомышленник архиепископа Ювеналия, направил своего подопечного, к которому относился как к сыну, на самый передовой рубеж возрождения Православия – на восстановление Курской Коренной пустыни.

15 августа 1989 состоялось первое богослужение на месте, где до революции 1917 года возвышался храм Пресвятой Богородицы.

Курская Коренная икона Божией Матери

Из глубокой древности дошли до нас сведения о явлении чудотворного образа Богородицы. Произошло это в бедственную для русских людей пору, когда курский край, как и другие русские города и селения, были разорены, опустошены, обезлюдены нашествием монголо-татарских полчищ Батыя.

Икона Божьей Матери, именуемая «Знамение», изображает Пресвятую Богородицу, сидящую и молитвенно поднявшую Свои руки; на ее груди, на фоне круглого щита (или сферы) благословляющий Божественный Младенец – Спас-Эммануил.

От Рождества Христова в 1295 году, 8 сентября (по ст. ст.), «случилось одному благочестивому мужу придти ради своего прибытка в лес, которым поросли окрестности Курска, по его разорении, и по Божию смотрению увидел он близь реки Тускари в полугоре, у корня большого дерева лежащую ниц икону, которую лишь только поднял от земли, как тотчас же из того места проистек источник воды, увидя это оный муж поставил честно обретенную им икону Знамения Божией Матери в дупле того дерева, а сам тогда же объявил о сем преславном чуде своим товарищам, которые согласясь между собою, построили на несколько сажень повыше упомянутого места часовню и, поставив в ней чудотворную Икону, возвратились с миром восвояси»…

20 января 1918 г , пришедшие к власти большевики специальным декретом отделили церковь от государства, лишив ее юридических прав. 12 апреля 1918 года из Знаменского собора были похищены чудотворная икона Божией Матери «Знамение» и ее список, облаченные в драгоценные, украшенные самоцветами, ризы и золотой дарохранительницы со Св. Агнцем.

Образа были обнаружены лишь через месяц. Газета «Красная Армия» 16 мая 1918 г . сообщила, что «вчера утром под горой, где находится епархиальная типография близ р. Тускари в колодце, называемом Феодосиевским, были найдены украденные из Знаменско-Богородицкого монастыря в апреле месяце икона Знамения Божией Матери и копия с нее. Обнаружили икону в колодце две девочки, которые мыли в ручейке у колодца белье. Иконы лежали на дне колодца, завернутые в мешок. Вытащив находку из колодца и развернув мешок, девочки увидели иконы, о чем сообщили своим семьям и проходившему с похоронной процессией священнику Л. Иваницкому. Собранной комиссией иконы были признаны за те, которые были украдены из монастыря. В 11 часов дня по случаю нахождения икон на Красной площади был отслужен торжественный молебен, при толпе молящихся в несколько тысяч человек….» Интересно отметить, что два расшитых золотом чехла с икон были обнаружены после занятия Курска белыми в мусорных кучах у здания ЧК (бывшее Благородное собрание).

Не вызывает удивления радость, с которой встретило курское духовенство занятие города частями Добровольческой армии в сентябре 1919 г . Но в середине октября командир 1-го Армейского корпуса генерал А.П. Кутепов дал понять епископу Феофану, что Курск может быть временно оставлен Добровольцами и предложил ему выехать на юг, обещав предоставить перевозочные средства для него и желающего духовенства.

Утром 31 октября сопровождаемая иноками чудотворная икона покинула Знаменский собор. «Идти было очень тяжело. На санях сидел только держащий икону, все остальные должны были идти пешком, ибо лошади едва могли тянуть сани с вещами.»

После тяжелейшего трехдневного пути икона достигла Белгорода, оттуда попала в Ростов, Новороссийск, Сербию… В 1944 году курская святыня была переправлена в Мюнхен, а затем в США, где пребывает сейчас в одном из храмов Русской Православной Зарубежной церкви в Нью-Йорке.

В 1989 году Русская Православная Церковь За границей в дар Коренной пустыни передала копию чудотворной Курской Коренной иконы.

Древняя традиция проведения крестных ходов за святой иконой Божией Матери «Знамение» Курской Коренной была возрождена в 1990 году. В современных крестных ходах участвует список иконы начала XX века – точная копия чудотворного образа.

Список с Чудотворной иконы «Знамение» из покоев митрополита Ювеналия возглавлял крестный ход из Курска в Дивеево, который летом повторил путь курянина Прохора Мошнина, ставшего Серафимом Саровским. Именно от иконы «Знамение» в отрочестве исцелен был будущий Саровский Чудотворец. Список обильно мироточил в продолжение всего крестного хода.
Другой список, который с 1990 года освящает собой возобновленную традицию ежегодных крестных ходов из Знаменского монастыря г. Курска в Коренную пустынь и обратно, тоже чудотворит. Он впервые замироточил при большом стечении народа весной 2000 года, когда в Знаменский кафедральный собор привезли из Москвы мироточивую икону Царя Мученика Николая Второго. Обе иконы тогда были буквально залиты миром.
…Так, таинственно, без пышных церемоний, происходит встреча русских людей из России с ранее недоступной святыней, а русских из Великого Рассеяния - с Родиной, так благодать Чудотворного образа видимо сходит на его списки, чтимые в нашем Отечестве.

Древняя святыня стала знаменем курского возрождения в новейшее время. За последние 20 лет возвращены епархии и восстановлены Коренная пустынь, Знаменский собор, закрытые и порушенные в 20-е годы прошлого века. Органичной частью курской жизни вновь стали знаменитые Крестные ходы с образом Богородицы и традиционная исстари Коренская ярмарка.

Под осенением Курской Коренной иконы произошло объединение РПЦ и РПЦЗ - в мае 2007 года был подписан Акт о каноническом общении. Поистине историческими, этапными событиями в процессе русского национального единения стало пребывание настоящей Курской Коренной иконы Божией Матери «Знамение» в России и Курском крае в сентябре - октябре 2009 года, визит патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Курск и Коренную пустынь и богослужения, проведенные им здесь с участием первоиерарха Иллариона и других священников РПЦЗ.

В 2009 году впервые после долгого отсутствия, десятилетий странствований по всему миру из Знаменского собора Нью-Йорка в Коренную пустынь и далее в Знаменский собор Курска была доставлена чудотворная икона «Знамение», считающаяся заступницей (Одигитрией) РПЦ За рубежом и одной из самых почитаемых святынь.

Духовные наставники: священноначалие

В начале 90-х годов в Курской епархии стали открываться воскресные школы для детей, в одной из них в городе Валуйки и учился Олег Ларьков, а преподавал в ней протоиерей Андрей Паюл.

1990 году открылась Курская духовная семинария. Она была учреждена по рапорту владыки Ювеналия постановлением Священного Синода от 19 февраля 1990 года. Ректором был назначен игумен Иоанн.

1 сентября 1990 года семинария открыла свои двери и приняла немногочисленных питомцев. Сначала это было духовное училище с двумя отделениями - пастырским (с трёхгодичной программой обучения) и регентским (с двухгодичной программой обучения).

В 1990 году архимандрит Клавдиан – в миру Олег Ларьков был зачислен в I класс Курской Духовной семинарии (окончил по I разряду в 1994 г.).

25 декабря 1991 г. Курское духовное училище Постановлением Священного Синода и Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II было преобразовано в Курскую духовную семинарию с четырехлетним обучением, что дало возможность увеличить число воспитанников и воспитанниц, а также открыть реставрационную мастерскую. Вскоре в семинарии открылось иконописное отделение.

Во время обучения в Курской духовной семинарии у Олега было много послушаний – Курская Коренная обитель только-только открылась и, естественно, что работников там не хватало. Во время обучения он нес послушания эконома Курской Духовной семинарии, келейника ректора семинарии преосвященнейшего Иоанна, епископа Белгородского.

Владыка Иоанн был знаком с архиепископом Ювеналием еще в Сибири - в 1984 г. совмещал послушание иподиакона архиепископа Иркутского и Читинского Ювеналия и директора свечного завода Иркутского епархиального управления. В 1985 г. в связи с переводом архиепископа Ювеналия на Курскую кафедру переехал в г. Курск, где нес послушание келейника архиепископа, а затем личного секретаря.

Вполне понятно, что мудрость, опыт, знание владыки способствовали росту мудрости и духовности и у клира епархии в целом. Под его руководством вырос в архиерея, став архиепископом Белгородским и Старооскольским выпускник Духовной академии Иоанн.

В декабре 1991 г. в связи с преобразованием училища в духовную семинарию он назначен ректором Курской духовной семинарии. Возведен в сан архимандрита. Избран епископом Белгородским, викарием Курской епархии, с сохранением обязанностей ректора Курской духовной семинарии. Определением Священного Синода от 18 июля 1995 г. в связи с образованием Белгородской епархии был назначен епископом Белгородским и Старооскольским.

По благословению епископа Иоанна Олег Ларьков в 1994 г. поступил на I курс Киевской Духовной академии, которую окончил в 1998 г.

А за год до окончания Киевской духовной академии в 1997 г. высокопреосвященнейшим Ионафаном, архиепископом Сумским и Ахтырским, управляющим делами Киевской митрополии, Олег Ларьков был рукоположен в сан диакона, а затем пострижен в Ангельский образ с именем Клавдиан (в честь св. мученика Клавдиана Мелитинского) и хиротонисан во иеромонаха к Преображенскому кафедральному собору г. Сумы с возложением послушаний эконома епархии и председателя административно-хозяйственного управления Сумской епархии.

В том же году за усердное исполнение возложенных послушаний указами Блаженнейшего митрополита Киевского и всея Украины Владимира иеромонах Клавдиан был удостоен возведения в сан игумена с возложением креста с украшениями, а затем в сан архимандрита.

Курская Коренная пустынь

С благословенного дня 7 августа 1990 года, при неустанных заботах архиепископа Курского и Рыльского (в то время Курского и Белгородского) Ювеналия: монахов и иноков, паломников началось возрождение Курской Коренной пустыни как памятника XVI века.

За пять лет на месте развалин засияла своим куполом звонница, возродились из руин первые храмы Коренной пустыни. А у места явления чудотворной иконы встал вновь храм в честь иконы «Божией Матери «Живоносный источник».

Еще разительнее повернулся к Богу в годы правления архиепископа Ювеналия поселок с «очень правильным» с советской точки зрения названием Свобода. Там пришлось разбирать преграды из бетона, который некогда безбожники лили прямо на святой источник. Живоносный источник попытались залить бетоном, но источник пробивался в новых местах, так и не дав богоборцам возможности лишить людей радости общения с журчанием воды, освященной самой Богоматерью.

Величественной стала Коренная пустынь, не прекращаются очереди за водой к возрожденному роднику. Как и прежде, святая вода из живоносных источников Коренной пустыни дает силы и укрепляет в вере православных людей.

Более 700 лет, с XIII века и по сей день, струится в Коренной чудотворный источник. Многие поколения наших предков черпали отсюда силы жизни, творчество, созидания родной земли, борьбы с её врагами, преодоления скорбей и бедствий.

Архимандрит Клавдиан помнит те дни, когда шел поиск залитого бетоном святого источника, в том самом месте, где была явлена икона. Как долго бурили землю и вели раскопки, пришлось углубиться в землю на несколько метров, пока не взвился с силой вверх фонтан живой воды… Радости тогда было очень много.

И возродился скит с домовой церковью, гостиницей, хозяйственными постройками, пастбищами и огородами, рыбным прудом и скотным двором... А через реку Тускарь проложены мосты, чтобы людям удобно было попадать в Коренную со стороны железнодорожной станции Свобода и левобережных сел...

Посетивший эту обитель в сентябре 1991 года Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II назвал Курскую Коренную пустынь третьим духовным центром России наряду с Троице-Сергиевской лаврой и Дивеевской обителью Серафима Саровского в Нижегородской области.

Прежде всего был возрожден крестный ход. Он состоялся 15 июня 1990 года в девятую пятницу по Пасхе. Протяженность его была всего лишь 900 метров, внутри монастырской ограды. Архимандрит Клавдиан помнит, как уже через год крестный ход в Коренную пустынь обрел силу всенародного праздника с тысячами паломников из ближнего и дальнего зарубежья.
Сейчас ведется реконструкция Знаменского собора на Красной площади г. Курска. Ведь именно в Знаменский монастырь должна вернуться, согласно пророчествам старцев, икона Знамения Божией Матери Курская Коренная, одна из тех немногих святынь, с которыми связаны судьбы России и мира самых последних времен. Но как прийти Ей в оскверненный дом? Кинотеатром «Октябрь» стал на долгие годы Знаменский монастырь. В алтарной части играл духовой оркестр, а зрители смотрели фильмы под сводами одного из самых величественных храмов России.

Юный семинарист Олег Ларьков в кинотеатре не бывал, но помнит, как сокурсники, жившие в Курске, рассказывали со слов своих родных, как иногда сеансы вдруг прерывались, и на экране проявлялись лики Божией Матери и святых...
С трудом, обратившись за помощью к федеральной власти, владыка Ювеналий ликвидировал мерзость запустения на святом месте, «кинотеатр» отдали Церкви. Сейчас, спустя более десяти лет, собор обретает былое великолепие. Воздвигнута разрушенная колокольня.

В 2004 году митрополит Ювеналий принял великую схиму с именем Иувеналий в честь священномученика Иувеналия (Масловского), архиепископа Рязанского, и почислен на покой по состоянию здоровья с выражением благодарности за понесённые труды.

29 августа 2004 года за вечерним богослужением в Знаменском кафедральном соборе Знаменского мужского монастыря г.Курска состоялся чин погребения плащаницы Божией Матери. По окончанию богослужения митрополит Иувеналий (Тарасов) попрощался с духовенством и паствой Курской епархии. В завершение митрополит Иувеналий снял с себя мантию и белый клобук и надел схимнические одежды, тем самым открыв свой тайный постриг в схиму.

Архимандрит Клавдиан и сейчас помнит те проповеди, что слушал, будучи семинаристом.

Схимитрополит Курский и Рыльский Иувеналий всегда был уверен, что русскому человеку нужна не столько свобода, сколько забота о нем и молитвенное слово.

– В России издревле все зиждилось на Православии – семья, школа, культура, власть,- полагает владыка. – Наша вера заряжена энергетикой тысячелетия. Без православия невозможно представить мировую культуру. Мы знаем любовь к матери, отцу, сестре, брату… Но возвышеннее всего любовь к Создателю нашему. Путеводной звездой она вела по жизни Феодосия Печерского и Сергия Радонежского, Андрея Рублева и Феофана Грека, Серафима Саровского и Александра Невского, Иоасафа Белгородского и патриарха-святителя Тихона и тысячи других праведников.

На изломе земного бытия выстоять может только сильный умом и духом человек, так всегда учил своих пастырей, настоящих и будущих, владыка Иувеналий, воспитывал их в духе всеобщей любви к Богу.

Духовные наставники: отец Феодосий

С отцом Феодосием семинарист Олег Ларьков познакомился в Почаевской лавре – именно там студенты семинарии могли приобрести необходимые книги по староотеческому богословию. В то время еще не поощрялось печатать и распространять православную литературу, и люди приезжали в Почаевскую лавру, в иконную лавку, которой заведовал иеромонах Ахила (будущий старец Феодосий). Батюшка же, вопреки всем запретам, постоянно нелегально что-то копировал, распечатывал самое необходимое для нужд православных - книжечки, листки, иконы...

За подобную деятельность старца многократно вызывали в соответствующие органы, донимали жалобами, но он продолжал просто чудом доставать товар для иконной лавки. Продавая его, отец Феодосий стремился духовно назидать покупающих. И, конечно, он не оставлял без внимания вопросы семинаристов.

Часто в Почаевскую лавру семинаристы ездить не могли, в семинарии всегда была строгая дисциплина, но бывали там в паломничествах, во время престольных праздников. Олег Ларьков бывал в Почаевской лавре чаще других, так как ему приходилось сопровождать священноначалие в качестве келейника. Он помнит, про отца Феодосия рассказывали, что в молодости – во время безбожной власти – он много странничал. Всегда старался идти в одиночку, чтобы ни кто не отвлекал его от постоянной молитвы. Ходил пешком - из Киева в Почаев, из Почаева по другим святыням, спал в стогах сена. Старался обходить дороги, по которым машины часто ездят. Очень редко старец об этом рассказывал, но иногда бывало в разговоре кое-что и вспомнит.

Старец рассказывал, как он в этот период странничества общался с преподобным Амфилохием Почаевским. Часто преподобный Амфилохий приглашал его к себе в келью, давал ему пищу, они беседовали.

Многие помнят старца в тот период, когда он на клиросе стоял. В то время уже подвизался в Лавре иеромонах Исайя, в будущем - схиархимандрит Исайя. И вот читая шестопсалмие и кафизмы - иеромонах Исайя сбился. Когда он проходил мимо отца Феодосия, тогда еще странника Александра, тот ему тихонько сказал: «Ты ошибся в таких-то, таких-то местах». Это так запомнилось схиархимандриту Исайе, он часто вспоминал этот случай. По-видимому, Евангелие отец Феодосий уже тогда знал наизусть.

После многих лет своего странничества он пришел в Киево-Печерскую Лавру. В молодости ему было видение: он увидел прекрасную обитель, а жил-то в Сибири, и не знал даже что такое Киево-Печерская Лавра. И когда первый раз пришел в Киев, то узнал в Лавре именно увиденную во сне обитель, и решил, что в ней ему надо будет остаться.

Как рассказывал сам старец, войдя в Лавру, ему встретилась какая-то Величественная Женщина, с посохом. Она подошла к нему, дала этот посох будущему старцу в руку, и сказала: «Держись за заповеди Спасителя, иди этим путем да благо ти будет», и тут же исчезла.

Естественно он с такой великой радостью, с таким благоговением и восторгом духовным воспринял это. Стал спрашивать у окружающих: «Видели вы здесь кого-либо, только что?». На что ему ответили: «Не видели». И как ему потом объяснили духовные люди, это была Матерь Божья, которая явилась, и как бы утвердила его на этом избранном ним пути.

В Лавру Александр Орлов пришел примерно в 1953 году в возрасте 40-ка - 45-ти лет. Нес послушания безропотно, куда бы его ни посылали. Рубил дрова для обители, пек просфоры, был и водителем на грузовой машине «Студебеккер». Трудился и на послушаниях в Дальних пещерах преподобного Феодосия.

Будущий старец очень любил читать. И после смерти у него в келии осталось много святоотечественных книг. Псалтирь Матери Божьей он сугубо любил читать. В свободное время сразу его открывал, чтобы ум подкреплять.

Нужно было возить для обители дрова, а гражданских шоферов не было, если и нанимали, то милиция их притесняла. И владыка благословил: «Садись Александр, вози дрова». Однажды нужно было машину с кирпичом для обкладки источника спустить вниз. Спуск был очень крутой и заросший деревьями. Водитель владыки побоялся, а Александр перекрестился и поехал. Водители стояли и удивлялись, говоря: «Ну, туда он спустится, а оттуда не выедет», потому что дорога была узкой с множеством поворотов между деревьями.

Разгрузили этот кирпич, и он опять сел в машину, перекрестился: «Преподобные Антоний и Феодосий, благословите!». И, как говорится, словно по воздуху машина выехала наверх. Владыко сказал: «Ну, Александр, действительно ты шофер первого класса!»

Постригали Александра около 55-го года Великим постом вместе с другими послушниками – он стал монах Ахила, с таким именем принял постриг Александр. Схимонах Дамиан был наставником отца Ахилы, а схиархимандрит Прохор - духовником. Он в Лавру пришел из Киевского Ионовского монастыря, отличавшегося строгим уставом. Также у о. Феодосия лежала фотография Глинских старцев, у которых он окормлялся в период своего пустынничества в горах Кавказа.

В Киево-Печерской Лавре была такая традиция: с паломниками вечером читать акафисты, молиться, задавать им тон духовной жизни. Именно эти послушания с радостью нес отец Ахила. Придет с ящика, поужинает с братией, с одиннадцати два часа отдохнет и скорей бежит на моление ночное, с народом. Народа - полная церковь, он со всем этим хором управляется, тон задает и молится. Все в Киево-Печерской Лавре удивлялись, какой подвижник отец Ахила. Всегда с людьми, с паломниками встречается, беседует, наставляет, ревность у него была такая духовная, особенная.

Так он с народом молился в пещерных храмах, читал акафисты с вечера и до утра, утро опять начинал с молитвы, и опять начинал свой новый день с послушания пономарского или другого. Какие бы на него послушания не возлагались: или это было пономарство, или блюстителем был, или послушание в Дальних пещерах нес, или послушание в иконной лавке исполнял - всегда он о людях страдал и людей любил. Он целую ночь проводил с любовью и радостью в молитве, всегда наставляя народ в христианской жизни. Бывало, что батюшка читает акафист, а потом - как бы ноги подкашиваются, буквально падает. Но он тут же сразу встает, взбадривается, и продолжает читать акафист. Когда ему говорили: «Пойдите, отдохните, поспите», он резко отвечал: «А, что, я спать не хочу». И так он постоянно трудился, и к труду прилагал еще и молитву.

Когда закрывали Лавру в 1961 году, последний, кто уходил из нее это был схиархимандрит Феодосий. Он не хотел покидать Киевскую обитель, его просто насильно выгнали.

Отцу Феодосию было благословение пойти в пустыню, на Кавказ. После получения благословения у духовника о. Прохора, он не стал никуда ездить – сразу на Кавказ.

Одни говорят пятнадцать лет, другие – десять лет он там подвизался. Из этих пятнадцати лет – четыре года полного затвора.

Отец Феодосий жил с братией в Амткелах, там есть поляна большая среди каштанов. Они разработали ее, раскорчевали, все подготовили, как положено. И сажали там кукурузу, картошку, помидоры, огурцы, виноград – все. Очень хорошее теплое место было и земля очень плодородная. Жило там двенадцать монахов. На реке у них была мельница водяная, сами построили. Кукурузу растили и на мельнице мололи. И пчел держали.

Много преуспели в Иисусовой молитве монах Касьян и отец Феодосий. Они не просто ревновали молитве, но умели молиться. С отцом Феодосием об этом многие говорили, насчет внутренней молитвы. Он сказал, что ее и потерять легко – стоит то ли осудить кого, или слово сказать какое, она тут же уходит. «Но потом я ее возвращаю» – сказал батюшка.

Никакого монастыря не было, жили все отшельники по своим кельям, как преподобный Серафим Саровский. Старец также жил отдельно от других, в своей скрытой от людских глаз пещере. Своеобразным было ее расположение – вверху горы жили другие подвижники. Отец Феодосий спускался под их келью, там у него была цепь замаскированная, и он по этой цепи уже спускался вниз. Тут у него и была своя пещера – келья. И в дупле жил одно время. В той местности есть огромные деревья, и внутри они, как правило – гнилые, и если выбрать внутренность, то остается только наружная древесина с корой. Достаточно сделать пару перегородок, и получается приличная келья, многие этим пользовались. Такое жилье очень хорошо замаскировано, вход с боку зарастал зеленью, так что его не видно было. Вот так многие и жили, даже делали два этажа. На одном этаже они жили, на другом у них всякий инструмент лежал, запасы продовольствия.

По рассказам старца, он носил власяницу, не вкушал пищи, бывало, по целой седмице. А если и позволял себе кушать, то варил борщ, ставил в дупло – раз в день поест, и борща хватало на три дня. Старец любил повторять: «В горах – вот это монашеская жизнь, а что сейчас, разве это монашество, вот когда-то было монашество. Тогда друг друга поддерживали, друг друга духовно любили, была сплоченность духовная. Сейчас суета, а в горах утром проснешься, солнце всходит, везде горы. Как станешь на молитву, и вся молитва прямо летит к Богу».

Был у них Антиминс, было все необходимое для службы, они собирались в определенной какой-то кельи и там служили Литургии. Потом построили церковку. Церковь была освящена, конечно же, по благословению. Ездили к епископу за разрешением, все сделали по правилам.

Старцы окормляли пустынников. Отец Феодосий, в то время иеродиакон Ахила, духовно окормлялся у Глинского старца Андроника. Следует сугубо подчеркнуть, что монахи в горах не жили самовольно, об их пребывании прекрасно знал грузинский патриарх. Грузинский патриарх Илия очень уважал их. Он сам был постриженником Глинского старца, на то время уже митрополита Зиновия. Митрополит, когда постригал его, сказал ему прямо: «Ты будешь патриархом».

Митрополит Зиновий, приютив Глинских старцев, очень обильно помогал монахам, которые жили в горах, потому что сам в свое время тоже жил в горах. Все эти люди прошли через горы.

И Илия очень уважал монахов, он их благословлял. Отец Феодосий говорил, что когда пришел к патриарху Илии, то рассказал о бывшем ему явлении Божьей Матери, и что ему сказано было идти в Почаев. На что патриарх ему ответил: «Иди в Почаев, это воля Божья, иди, я тебя благословляю», – сам патриарх Илия ему так сказал. Т.е. монахи, которые там жили и живут, не живут как раскольники, они являются чадами Православной церкви, и у них даже есть благословение патриарха постригать в монашество и т.д. Сейчас, в настоящее время монахи тоже там живут, патриарх о них знает, оказывает посильную помощь.

Недавно обо всем этом вспомнил архимандрит Клавдиан, когда ездил в Грузию на праздник Положение Ризы Пресвятой Богородицы и встречался с Патриархом Католикосом всея Грузии Илией II. Духовные чада архимандрита Клавдиана помогли ему попасть на эту встречу. Патриарх Католикос Илия разговаривал с ним и благословил русского архимандрита. И отец Клавдиан вспомнил, что вот также в далекие годы он благословлял курских и почаевских монахов в лесах Кавказа.

У каждого здесь была своя, совершенно отдельная келия. Келейки строили маленькие, тайные, запасались продуктами впрок. Старец Феодосий жил под скалой, его келия была прямо как птичье гнездышко приклеена, половина к земле, половина к дереву. Там все боялись не только жить, но и заходить туда, а он жил. Была там тропа наверх, очень крутая. Лестницы там не было. В некоторых местах надо было по веревке на стену забираться. Так строили специально, на случай неожиданной проверки, чтобы не нашли. Никто не знал, где его келия, даже не все братья знали, что он там живет. И построил это убежище он сам. Стоило зайти внутрь келии – сразу поражало полная безмолвность. Старец был настоящим православным аскетом-пустынником одного духа с монахами древними – нитрийскими, фиваидскими и т.п. Это был настоящий аскет. Все боялись, что его могло просто завалить там камнями. Но он с улыбкой отвечал на тревогу братии: «Ничего, молюсь». А сам на труд, к пчелам своим, в огород.

В то время такое сильное гонение было на монахов, что очень многие из них жили вот так, отшельниками в горах, как правило – в пещерах. Благо, что население там, в основном такое добродушное, что не гнали их, наоборот, пользовались советами, наставлениями старцев. Некоторые монахи так жили по десять, по пятнадцать лет, некоторые по двадцать лет, а были и такие, что всю жизнь там прожили. Все Глинские старцы, во время гоний, после закрытия Глинской пустыни, ехали именно в Грузию, Абхазию, и там останавливались.

И до сих пор люди в Грузии, на Кавказе отличаются добродушием, считает архимандрит Клавдиан, как и в те времена, они чище, добрее, проще, любовь у них между собой – как у первых христиан, такая радость помочь брату.

Отец Феодосий всем тогда в дни отшельничества помогал. Ноши таскал такие, что все удивлялись. Несет бывало, два бидона – один 10-ти литровый бидон с медом, а другой с водой. Ему говорили: «Отец, что ты так много несешь, да еще и дождь какой». Он говорил: «Что ты говоришь – летная погода!». Все шутками отговаривался.

Жизнь в горах была исполнена всяческих опасностей, многие монахи-отшельники прияли мученическую кончину. Отец Феодосий рассказывал такой случай в горах. К его кельи добрались бандиты, схватили, и хотели отрубить ему голову. И вот один из них, скорее всего это был сбежавший из тюрьмы смертник, а может и кто-то из органов, даже взял топор в руки. Другие связали старцу руки, положили на пенек, и взявший в руки топор уже замахнулся и говорит:

— Я тебе сейчас голову отрублю.

А старец, положив голову, и отвечает:

— Руби, только что ты от этого будешь иметь, если ты ее отрубишь?

Он задумался и говорит:

— Ну что, отрублю, да и все.

— Хорошо, руби голову, но ты душу мою не заберешь. Душа-то Божья, можешь отрубить, ничего ты не добьешься этим, — беззлобно ответил старец.

И тот уже замахнулся, но какая-то сила его сдержала, он что-то подумал, топор выбросил, и таким чудом Божьим отец Феодосий остался живой.

Еще один поразительный случай произошел в горах, после которого вертолетчик пришел к вере. Он следил за монахами, летел на вертолете, чтоб всех монахов выловить. Но часть монахов сбежала, а он их заметил и пошел за ними. В вертолете была целая команда, они садились, забирали монахов и увозили. И вот они летели за монахами и стали их прижимать к пропасти, а за пропастью – лес, в котором можно было скрыться. Но через пропасть никак нельзя было перейти. Монахи думали, что уже все пропало, вертолетчик стал приземляться, чтоб забрать их всех. И тут происходит чудо – первый монах крестит перед собой пространство, и все пошли через пропасть.

Вертолетчик смотрит с вертолета и видит, как они идут по воздуху как по мосту. Его бросило в жар, он с грохотом посадил вертолет на землю. После этого прилетел обратно на базу, положил свой партбилет на стол и сказал: «Все, простите, я отказываюсь этим заниматься». И он стал верующим человеком.

Отец Феодосий пользовался большим уважением у пустынников, его все уважали. Стремились его посетить и верующие миряне. По его рассказам, даже такой известный человек как Марк Лозинский специально приезжал в горы для встречи с батюшкой. В то время старец, уже после затвора, после всех этих своих подвигов, достиг полного безстрастия, имел дар прозорливости, может и другие дары, он об этом много не рассказывал.

Когда однажды к старцу пришел один из его чад, и показал ему книгу Марка Лозинского, старец улыбнулся и сказал: «Да, я его знаю». А он его спросил: «А откуда вы его знаете?».

«Когда я жил в горах, – ответил старец, – он заходил ко мне в келью, и мы с ним долго говорили, он у меня много советов спрашивал». Отец Феодосий был очень хорошего мнения о безвременно почившем проповеднике и богослове игумене Марке.

Когда архимандрит Клавдиан стал служить в Туле, то он узнал, что Марк Лозинский сын известного в Туле и России протоиерея Ростислава Лозинского, чьими трудами положено начало воссозданию истории Богородичного Щегловского монастыря в 1990 году…

И все же позже вертолетом отшельников вывезли с гор Кавказа. Монахов допросили, но ни кого не посадили - всех отпустили.

Власти говорили: «Мы не разберем, нам трудно понять, монахи не монахи, документы вроде ничего, но вот приказ». В Сухумском отделе был приказ из Москвы, чтобы все вышли из гор. Сказали: «Запрещаем жить в горах. Идите, живите в монастырях, пожалуйста, там прописка есть, служите в храмах, а в горах - нельзя».

Отец Феодосий решил: «Раз так, пойду в любимую Лавру Почаевскую». Киевская Лавра еще была закрыта, и он в Киев не возвращался, а пошел сразу в Почаевскую Лавру. И вот после пустыни, Бог весть, какими путями, он приходит в Почаевскую Лавру. По его рассказам, ему являлась Матерь Божья с Иоанном Богословом, и она ему сказала: «Иди в Почаевскую Лавру, ты еще там должен послужить людям».

Он не очень хотел исполнять повеленное - его все время тянуло в пустыню, поэтому он и ездил в последствии туда постоянно, привозил грузы. Вспоминая годы, проведенные в горах, старец часто говорил: «Мы себя считаем монахами, но мы не монахи, мы только вешалки, вешалки на которые можно повесить рясу, клобук, подрясник». Он часто приводил такой пример - Антоний Великий, когда увидел Павла Фивейского в пустыне, сказал: «Да, я не монах, я только видел монаха».

Старец Феодосий всегда ходил с покрытой головой, обычно это была скуфья, при поездках - шляпа. Но всегда видно было, что перед тобой священник. В отношении к себе, старец был очень аккуратен. Всегда часто ходил в баню, стирал сам себе носовые платочки, белье, был необыкновенно чистоплотен. Очень любил опрятность, считая ее основой и для душевной строгости. Исполняя старые законы, он ходил только в подряснике, рясе и с крестом. В редких случаях, подворачивал подрясник под пояс, одевая при этом сверху плащ. Старец считал, что священник должен быть образчиком для мирян во всем.

Когда он еще более состарился, ему было уже под восемьдесят, его назначили киотным, т.е. он стоял возле Почаевской чудотворной иконы Божьей Матери. Это очень почетное послушание, которое доверяется только самым избранным, самым духовным монахам, чтоб люди могли что-то спросить и получить духовный ответ и т.п. И в тоже время он остался на послушании, и продолжал вычитывать больных бесноватых.

Отец Феодосий очень любил паломников и нищенствующую братию. Каждый вечер после службы и братской вечерней трапезы, а служба заканчивалась в девять, или в восемь, старец складывал аккуратно пищу в трапезной в кастрюли, и бежал вниз. Напитав пищей телесной, отец Феодосий начинал служить молебны. Длительность их временем не ограничивалась. Он читал вместе с людьми акафисты и до часа ночи, по три по четыре акафиста. Так каждую ночь, и даже после всенощной, а всенощная заканчивалась в десять, одиннадцать вечера. Происходило это в пещерной церкви, внизу, где люди ночуют.

Утром же старец всегда был на ранней Литургии. Зная его молитвенное правило, постоянное посещение ним полунощницы, трудно было понять - когда он спал. А возраст-то был уже под сто лет! Но именно молитвами и укреплялся этот подвижник наших дней. И никогда не опаздывал на церковные службы, никогда. Наоборот, всегда за пять-десять минут до начала служения, старец уже был в алтаре. Вся братия была в удивлении, говорили: «Вот как Бог старцу-то помогает!»

Он пятнадцать лет около чудотворной Почаевской иконы Божьей Матери послушание нес. До окончания акафиста он сидел около иконы. Полунощница до шести часов, потом еще до семи часов акафист. Затем икону поднимал, и шел отдыхать.

И уже приходил на позднюю службу, без пятнадцати девять начиналась. Потом после «Отче наш» старец уходил со службы на вычитку. И так было каждый день, несмотря на то, что он каждое воскресенье служил Литургию. После Литургии опять становился возле иконы, а верующих на службах было огромное количество, поэтому приходилось возле иконы стоять до двух-трех часов дня.

Кроме того, он же вычитывал бесноватых, в келье прочитывал евангелистов, прочитывал все монашеское правило. И часто братия, которая дежурила, слышали, как он что-то бубнит - молится.

После своего ухода с гор Кавказских, старец никогда не оставлял своим вниманием оставшихся там отшельников. Никогда старец не терял связи с кавказскими отшельниками. Старец постоянно ездил на Кавказ, за год по два, по три, по пять раз, как получалось. Помогал монахам, помогал тем людям, которые в горах живут. Отец Феодосий всегда возил туда продукты и вещи тем монахам-пустынникам, которые продолжали в горах подвизаться. И когда у него спрашивали: «Батюшка, зачем вам это надо?» Он отвечал: «Аз раб неключимый, исполняю волю Господа моего». И видно было со слов старца, что он это не сам делает, но с радостью исполняет волю Божью.

Монахи по-прежнему живут в горах и сейчас. Прямого подчинения Ново-Афонскому монастырю у них нет, но и нет полной прежней отрешенности. Они спускаются с гор и часто служат там или исполняют требы. Хотя трудно сказать как в настоящее время все складывается, там сложная ситуация между Грузией и Абхазией. Трудно объяснить происшедшее, но в то время монахи-отшельники служили в Ново-Афонском монастыре, окормляли народ, когда спускались с гор. А зимой они поднимались в горы, и всю зиму жили в уединении. Когда спрашивали у старца Феодосия о некоторых монахаха, он отвечал: «Они святой жизни».

Для отшельников его приезд был просто праздник. Старец привозил постоянно целую машину, или больше чем машину продуктов. Продукты были в основном жертвенные. Ему в келью постоянно их приносили с просьбами о молитве. Келья все время была завалена продуктами. Старец же очень часто шутил: «У меня келья не келья, а перевалочный пункт».

Хотя, конечно, и от Лавры многое отвозилось - старцу наместник всегда подписывал бумажку, чтобы выдали то и другое. Люди жертвовали какие-то деньги, он все вез туда, все отдавал монахам. Поэтому он и брал с собой людей помогать. Когда у него еще спрашивали: «Батюшка вам все время приходится куда-то спешить, эти поездки, поезда, пересадки, грузы…». Батюшка отвечал: «Я никогда ни куда не спешу». Его знали многие люди, принимали на квартиры, помогали.

Старца Феодосия очень любили и уважали пустынники. Людей, желавших подвизаться в горах Кавказа, было достаточно много. Они приезжали и просились у отцов принять их к себе в собратья. Те же, как правило, отвечали просителям: «Спросите у старца, как он благословит, пусть так и будет!».

На горах Кавказа, если сидел старец, то отшельники уже не спорили, не пытались даже высказать свое суждение по решаемому вопросу. Все определялось словом старца - что он скажет, тому так и быть, так и поступим. Но ни кто не пророк в своем отечестве. В Лавре, очень часто решая какие-либо вопросы, братия, вместо того, чтобы узнать мнение старца, спорили и судили с позиции разума, а не души.

Вообще, для человека впервые попавшего в горы и оказавшегося в этом братстве отшельников, было дивным открытием весь уклад жизни и подвижничество этих смиренных аскетов и молитвенников. Даже знакомому с духовной жизнью казалось, что он перенесся на несколько столетий назад, в те благословенные времена, когда люди и на земле искали только Бога. Помыслы их были направлены на то, как лучше угодить Творцу, а не исполнить требования бушующей плоти. Пустынножителей отличало полное отречение от окружающего мира при искреннем стремлении к отсечению своей воли.

На приходах, в домах, на квартирах где он останавливался, его принимали как самого дорогого гостя, как какого-то особенного человека. Его там встречали, его там любили, люди шли к нему, он постоянно благословлял людей привезенными из Лавры иконочками, часто ездил на пасеку. Там пасека в горах, в лощине, как бы на разделе - с одной стороны идут горы, тропы, и с другой тоже горы. На этой пасеке монахи всегда останавливаются для отдыха перед подъемом в горы.

Туда старец ездил сам, лично встречался с монахами. Многие у него совет испрашивали, наставление. Старец там был очень известной личностью, его знали еще по той, прежней отшельнической жизни в горах. Последнее время, когда открылся Ново-Афонский монастырь, отец Феодосий много жертвовал, чтоб помочь тем монахам, которые там жили и обустраивали обитель.

Даже в столетнем возрасте отец Феодосий не пользовался посохом, ходил очень легко. Правда, в последние годы старец очень плохо видел, даже правило прочитать не мог, молился по четкам. Четки всегда были у него в руках. Чем бы он ни занимался, но они «текли» в его непрекращающейся молитве.

Молился отец Феодосий очень проникновенно, с детской верой в получение того, что испрашивается. В воскресные дни он так обращался к Спасителю: «Иисусе Воскресший, спаси нас!» делая особое ударение на словах «спаси нас». К Божией Матери: «Пресвятая Богородице, спаси нас, и мы спасемся! Спаси нас, и мы спасемся! Спаси нас, и спасемся!». При этом произносил слова молитвы почти на распев, с присущей ему сугубой проникновенностью и дерзновением: «Если Ты нас не спасешь, то мы не спасемся! Спаси нас, Богородице! Тобой спасемся!». Было полное ощущение того, что обращается он не к лику на иконе, но видит Царицу Небесную и обращается непосредственно к Ней.

Из-за его простоты, чувства юмора, где он не появлялся, у окружающих возникала улыбка на лице, его все любили. Как-то раз идет он, а стоит наместник Лавры епископ Владимир и епископ Сергий, который в свое время был в Почаевской обители благочинным, постригался в Лавре. Они стоят, разговаривают, а старец видит, что они стоят, а сам он маленький ростом был, на них смотрит и говорит: «Ну, вы такие большие!» Наместник обнял его за голову, поцеловал и говорит: «Вы больше нас всех, нам еще до вас далеко».

Старца очень любили, его часто спрашивали: «А люди, которых вы так обличали, вам не мстят?» «Да нет, они мне ничего не делают», - отвечал старец добродушно. Он такой был человек, что если даже недоброжелательные, нехорошие люди к нему приходили в келью, он их принимал, с ними беседовал. У него было именно старческое такое чувство любви и чувство юмора. Любой человек, даже враждебно настроенный, перед ним становился ребенком, оставался безоружным и выражал чувство любви улыбкой. Это только могло быть следствием действия благодати Божией.

Блаженная кончина старца Феодосия последовала в 2003 году – ему было 106 (сто шесть) лет.

Духовные наставники: отец Исайя

Сначала отца Исайю благословили ехать в Глинскую пустынь. Там он познакомился с известными, ныне прославленными старцами Серафимом (Амелин, +1958), Андроником (Лукаш, +1974), Серафимом (Романцов, +1976).

В сентябре 1959 года тридцатитрехлетний монах Исайя был рукоположен в иеродиакона. К присяге его приводил иеросхимонах Серафим. Также сохранилось свидетельство о рукоположении его в сан иеромонаха.

В 1961 году, после закрытия Глинской обители, вместе с другими насельниками он отправился на Кавказ, где подвизался не менее десяти лет. В горах отец Исаия жил в труднодоступном месте за Амткельским озером в крохотной келии в дупле дерева – там же, где и старец Феодосий. Здесь он совершенствовал обретенный от духовника, преподобного Андроника, опыт борьбы с помыслами и непрестанной молитвы. Когда преподобный Андроник в марте 1974 года отошел ко Господу, отец Исайя, будучи его келейником, лично приуготовил его тело к погребению и отпел.

Характер отца Исайи отчасти обрисован в книге монаха Меркурия «В горах Кавказа», где в одной из глав повествуется о брате-пчеловоде, который ради подаренной колоды пчел прошел с драгоценным ульем через горы, преодолевая зной и усталость. Сам монах Меркурий, претерпев с Божией помощью ужас лагерей, стяжал дар непрерывной внутренней молитвы, достигнув в умном делании совершенства. Даже сердце подвижника как бы билось в такт Иисусовой молитве: «Го-осподи, Иисусе Христе, Сы-не Божий, по-ми-луй мя гре-ешнаго!» Отец Исайя, научая умному деланию своих чад, запрещал скороговоркой произносить имя Господа (только Иисусе).

После кончины духовника отец Исайя покинул горы, став насельником Почаевской лавры, где исполнял послушание исповедника, помогая отцам Феодосию - тогда Ахиле (Орлову) и Адриану (Лапину). Братия духовно расположились к подвижнику, учившему не только словом, но и примером собственного благочестия. Когда отец Исайя ввел в Лавре «пятисотницу», его окружили стремящиеся к монашескому деланию иноки, среди которых были будущие архимандриты, наместники обителей, кавказские отшельники. Вместе с игуменом Амвросием (Юрасов) и архимандритом Антонием он запомнился яркими проповедями: слушая их, люди плакали. Батюшка обладал феноменальной памятью, наизусть цитируя места из Писания и святоотеческих трудов. Однако власти не разрешали его прописывать, а молитвенное делание, принесенное им в обитель, смущало некоторых иноков, что порождало клевету.

Отец Исайя переносил наветы благодушно, прощая преследователей и молясь за них. Однако в конце 70-х годов «неудобный» монах все-таки вынужден был уйти из обители. Вечером за ним приехала машина, которая отвезла его в Покровский монастырь г. Киева, где на некоторое время его приютила игумения Маргарита (Зюкина), уроженка Курской области, с детства ходившая с сестрой и матерью на богомолье в Глинскую пустынь.

Будучи чадом преподобного Серафима (Романцов), она приняла у себя отца Исайю и защитила от гонителей. Один из пострижеников батюшки вспоминает: «Возле Покровского монастыря его хотела забрать милиция. Уже подъехал «воронок», и старца хотели затащить в машину, но его в прямом смысле слова физически отстояла родная сестра игумении Маргариты схимонахиня Евпраксия». В скитаниях подвижника был Промысл Божий: полем его деятельности стало практически все пространство бывшего СССР.

Накануне 1000-летия Крещения Руси отец Исайя ездил в Троице-Сергиеву лавру к архимандриту Кириллу (Павлову) за благословением, после чего возвратился в Киев, где к 1988 году открылась Киево-Печерская лавра. Вернувшись в родную обитель, что было непросто, поскольку митрополит Филарет (Денисенко) противился возвращению в Лавру прежней братии, отец Исайя, по свидетельству протоиерея Михаила Макеева, участвовал в первой Литургии на Дальних пещерах.

Жил старец в 50-м корпусе на 2-м этаже. Выполнял послушание рухлядника (заведующий вещами на складе) и певчего, исповедовал паломников и прихожан. Часто проводил вычитки, но, в отличие от игумена Пафнутия, делал это индивидуально, считая, что групповые вычитки только дразнят бесов. В постсоветское время, когда в молитву священномученика Киприана были внесены изменения, он не благословлял ее читать.

28 октября 1988 года наместником Лавры архимандритом Ионафаном (Елецких; ныне архиепископ Тульчинский и Брацлавский) в обители был совершен первый монашеский постриг: иерей Иоанн Новицкий был наречен в честь преподобного Антония Печерского, а будущий наместник Свято-Введенского монастыря Олег Давыдов – в честь преподобного Дамиана-целебника. Духовным восприемником новопостриженных монахов стал игумен Исайя.

По воспоминаниям отец Исайя обучал молодых монахов Иисусовой молитве, исповедовал их помыслы. Книги об умном делании приобрести было сложно, поэтому живой пример и практический опыт старца невозможно переоценить.

Враг рода человеческого мстил подвижнику, воздвигая на него жесточайшую брань. Наместник Ионафан (Елецких) был благосклонен к нему, но спустя некоторое время тогдашнему Предстоятелю УПЦ донесли слова отца Исаии о филаретовской «сестре» Евгении Родионовой, прозванной «владычицей всея Руси»: «Если бы кто-нибудь сумел убрать ее из Церкви, то сразу же обеспечил себе Царство Небесное».

И вновь отец Исайя в который раз лишился крова. Собрал нехитрые пожитки, поблагодарил Господа словами «Слава Богу за все» – и уехал в Курск по приглашению архиепископа (в будущем схимитрополита) Ювеналия (Тарасова) для восстановления Курской Коренной пустыни, 7 августа 1989 года переданной епархиальному управлению.

Согласно Определению Священного Синода от 28 декабря 1989 года, игумен Исайя (Каравай) был утвержден первым наместником Коренной Богородице-Рождественской мужской пустыни с возведением в сан архимандрита.

Огромные проблемы встретили отца наместника в обители, на территории которой проживали миряне, не желавшие освобождать монашеские корпуса. Они ополчились на него, пытаясь устранить физически: избивали, пытались отравить. Старец, чувствуя в пище привкус яда, уединялся в келье, становился на молитву и пил сыворотку.

Архимандрит Клавдиан, в те годы Олег Ларьков помнит, как о. Исайя обучал братию непрестанной молитве, проводил вычитки, с трудом совмещая это делание с бытовыми, сельскохозяйственными трудами.

Некоторые монахи, не понимающие высоты его подвига, ополчились на него, поэтому архимандрит Исайя вынужден был покинуть обитель, перейдя к епископу Белгородскому и Старооскольскому Иоанну (Попову). По благословению архиерея, он взял на себя нелегкое бремя организации дома престарелых.

Часть братии Коренной пустыни, наместником которой в 1994 году стал игумен Григорий (Кренцив), ушла вслед за старцем, и он коленопреклонно умолял их вернуться в обитель.

Молитвенный труд подвижника продолжался в небольших скитах Белгородской и Воронежской областей. Сочувствуя многим возрождающимся обителям, батюшка помогал им. Исходив много дорог, став как «сор для мира, как прах, всеми попираемый» (1 Кор. 4:13) и взойдя на высшую ступень смирения, он с радостью переносил преследовавшую его клевету.

В середине 90-х годов о. Исайя вновь вернулся в Киев и жил в 9-м корпусе Покровского монастыря, обретя духовного друга и единомышленника – протоиерея Михаила Бойко. В его скромной келье бывали не только паломники и богомольцы, но и политики, депутаты; приходили архиепископ Белоцерковский Серафим (Зализницкий) и находившийся на покое архиепископ Алипий (ранее – Горловский и Святогорский).

В келии, куда люди приходили с 5 утра, были лишь жесткий стул, кровать и небольшой шкафчик. Чада, готовившие батюшке постель для отдыха, утром часто видели ее нетронутой.

По воспоминаниям молодых монахов, при произнесении имени отца Исайи на ум всегда приходила Иисусова молитва. Встречи со старцем, проникновенные беседы с ним стали чрезвычайно важными событиями в их жизни. Доверие к духовнику было безграничным. - - Батюшка мог перекрестить болячку, помолиться – и она проходила», – утверждали многие. По их мнению, о. Исаия был прозорливым, и утаить от него какой-либо грех было невозможно. «Не один десяток раз на себе испытывал: если подходишь под благословение с нехорошими чувствами, думая о своем, батюшка похлопает ручкой, улыбнется, но не благословит. А если подходишь, и в душе радостно, сердце рвется из груди в предвкушении общения, он обнимет и поцелует как родного сына».

Сподобившись побывать на Святой Земле и на Афоне, старец принял благословение нести непрерывную молитву Иисусову. После этого он больше никуда не стремился, считая, что Божий человек везде может напитаться Духом Святым и что частая смена впечатлений расстраивает его внутренний мир, рассредоточивает стремление к спасению.

До конца дней основным деланием старца было создание небольших скитов-пустынек и обучение насельников Иисусовой молитве. Непрестанная молитва была их основным занятием. Когда у старца спрашивали, почему он больше помогает женским обителям, отец Исайя отвечал: «Женщины – немощной сосуд. Кто же им поможет?»

Долгие годы советская власть преследовала отца Исайю, но Господь хранил исповедника. Несмотря на покушения на жизнь старца, постоянную травлю, он ни разу не был арестован и благополучно продолжал избранный путь. «Никого не осуждать, все терпеть, молиться непрестанно, бороться с помыслами, не грешить, за все Бога благодарить», – таковы были заветы батюшки. Он встречал скорби с улыбкой, без споров и оправданий складывал руки на груди, кланялся и отходил. По духу Христову поступал: приезжал лишь туда, где его принимали. На склоне лет, вернувшись в родную Носовку, продолжил служение в Свято-Троицком храме. Круг замкнулся.

Однажды встретился уже к тому времени уже старец Феодосий с другим старцем, схиархимандритом Исаией. Они встретились в келейке вместе, присутствовал только брат, всегда неотлучно находившийся при старце, и которого старец называл духовным сыном. Вначале стали, пропели тропари перед иконами, пели пять тропарей, потом с братской любовью обнялись друг с другом - встреча двух старых святых людей, и потом начали беседовать. Оба в пустыне вместе были, вместе у старца Андроника окормлялись, и там же познакомились, и потом оба пришли в Почаев. А отец Исайя потом – в Курскую Коренную обитель.

Старец о себе не любил говорить, очень редко что-то скажет - и все. Вот у него и спрашивает отец Исайя:

- Ну, Феодосий, как у тебя сейчас (он, к нему на «ты» обращался, как к старому другу), ты монашеское правило, то которое нам в пустыне давал отец Андроник, читаешь его или нет?.

- Да уже старый, не всегда получается, но молюсь. Сколько успеваю, столько и читаю, - отвечает смиренно отец Феодосий.

- А ты помнишь, как Андроник нам благословлял читать Иисусову молитву, помнишь, как он учил навык добыть?, - продолжал гость, и они так беседовали.

Потом отец Исайя говорит:

- Ну, а я вот недавно в Иерусалим ездил, на Афон ездил! (духовные чада постарались, дали схиархимандриту деньги, и так он поехал).

Отец Исайя говорил уже старцу о своей поездке. Они перед этим встретились в Покровском монастыре Киева, тогда привозили честную главу преподобномученника Пантелеимона. И батюшка Феодосий спросил: «Почему ты не идешь к Пантелеимону прикладываться?», а отец Исаия отвечает ему: «Я на Афоне к нему прикладывался». Старец Феодосий чуть с горечью сказал: «Как я хотел в молодости в Иерусалим попасть, хоть бы на коленках, но Господь наверно не судил!».

Потом они попрощались, обняли друг друга, и Феодосий сказал на прощание: «Ну, слава Богу, что мы встретились, наверное, я с тобой в последний раз встретился».

6 марта 2011 года, в Прощеное воскресение, на 85-м году жизни в селе Носовка Черниговской области, окруженный многочисленными чадами, отошел ко Господу схиархимандрит Исайя (в миру – Иаков Маркович Каравай). Многотрудный земной путь старца завершился там, где он родился и вырос, где был дом его родителей, честные гроба дедов-прадедов. Среди них на Федченкивском кладбище он и был погребен.

Отпевание состоялось 8 марта в Свято-Троицком храме, где отец Исайя служил последние годы. Несмотря на то, что был второй день Великого поста и во всех храмах проходили богослужения, проводить старца в последний путь приехали не только миряне, но и духовенство.

Скорбь его духовных чад светла, ибо они знают, что вся полнота Церкви возносит молитвы о упокоении старца, а он у престола Господня продолжает молиться за весь мир. Оставшись до конца верным исповеданию Истины, жизнью и смертью воплощая слова Евангелия: «Так да просветится свет ваш пред людьми, чтобы видели ваши добрые дела и прославили Отца вашего, Который на небесах» (Мф. 5:16).

Духовные наставники: архимандрит Ипполит

Много лет назад одна десятилетняя девочка ехала из Хомутовского района Курской области на телеге с сенокоса, а вместе с ней - двое старцев.
Проезжая мимо развалин Свято-Николаевского монастыря, один из старцев сказал:
- Здесь настоятелем будет батюшка, который монастырь Николая Угодника возродит, этот Батюшка будет как князь, к нему отовсюду поедут, даже из-за границы. Но проживет он недолго, умрет в начале следующего века.
- А откуда вы знаете, дедушка? - спросила девочка.
- В книжке читал... - уклончиво ответил старичок.

Архимандрит Ипполит (Халин, 1928-2002) более семнад­цати лет прожил на Афоне, однако дни свои окончил настоятелем монастыря во имя Святителя Николая в южно­русском городке Рыльске, что в Курской области. Эта обитель недалеко отстоит от родного села отца Ипполита. То ли в шутку, то ли всерьез батюшка как-то раз дал совет своему любимому ученику: «Отец, не уезжай никуда со своей земли, уми­рать ты все равно домой вернешься...»

Будущий рыльский настоятель покинул родное село совсем еще молодым, чтобы вернуться на родину духоносным старцем.

С октября 1991 до 17 декабря 2002 года послушание наместника Рыльского Свято-Николаевского монастыря нес архимандрит Ипполит (Халин). Его называли афонским старцем, за духовным советом к нему, в обитель маленького провинциального русского городка, приезжали со всех концов России. Он был утешителем и помощником всем, кто испытывал скорби и страдал от тяжелых физических и душевных недугов. Отец Ипполит привел к вере множество людей, для тех, кто искал духовной жизни, он был мудрым и терпеливым наставником. Его духовные чада пополнили ряды священства и монашества, в которых так нуждалась возрождающаяся от безумия атеизма Россия. В свое время слушал его проповеди и Олег Ларьков, по поручению духовенства бывал в Рыльском монастыре, и, когда можно было, задавал вопросы отцу наместнику, получал ответы. Прост и доступен был архимандрит Ипполит.

… В молодости отслужив три года в армии, он еще какое-то время работал в миру и в 1957 году в возрасте 29 лет ушел послушником в Глинскую пустынь. Родители его были непротив, они фактически благословили его, сказав: «Сынок, мы уже прожили жизнь, а ты выбирай свой путь, как тебе нравится».

В Глинской пустыни Сергий – так тогда звали архимандрита Ипполита - становится духовным чадом знаменитого старца схиархимандрита Андроника (Лукаша), на которого, как говорят, батюшка был похож характером. Старца Андроника называли «печальником душ человеческих». Про него писали, что смирение и кротость безраздельно царили у него в душе, что был он послушлив и любвеобилен. Эти-то качества своего старца, видимо, и взял в пример к подражанию послушник Сергий, они-то потом и проявились особо в период общественного служения старца Ипполита. В книге «Глинская пустынь и ее старцы» есть небольшой рассказ о том, как отец Андроник своей молитвой исцелил от крупозного воспаления легких послушника Сергия Халина.

В Глинскую пустынь он приехал за благословением на поступление в Духовную семинарию. Старцы ответили: здесь тебе и семинария, и академия.
К старцу Андронику, который в течение трех дней не выходил из кельи, молился о его исцелении от смертельной болезни, отец Ипполит относился трепетно всю жизнь, постоянно ощущал его молитвенную поддержку и, когда появилась такая возможность, попросил привезти землю с могилки отца Андроника, из Грузии.
- Батюшка, Вы умрете, кто же после Вас будет старцем? - спросил отец Ипполит у отца Андроника.
- Да ты и будешь старцем, - ответил отец Андроник.

Так рассказывали об отце Ипполите и в Рыльском, и в Курском монастырях.

Неполный год пробыл послушник Сергий в Глинской пустыни. В ноябре 1957 год он поступает в Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, где митрополит Псковский Иоанн (Разумов) постригает его сначала в монахи, а затем рукополагает в иеродиаконы, а в 1960 году – в иеромонахи. И там Господь не оставил батюшку без благодатного окормления. В Печорах у него началось тесное духовное общение с тремя великими старцами. Это иеросхимонах Симеон (Желнин), причисленный в 2003 году к лику святых, и последние валаамские старцы, жившие в то время в Печорах: иеросхимонах Михаил (Питкевич) и схимонах Николай (Монахов). С любовью и большой благодарностью вспоминал потом батюшка об этих старцах. И, видимо, многому научился будущий старец Ипполит у Печерских подвижников.

В 1966 году из Псково-Печерской обители иеромонаха Ипполита посылают на Афон, в Русский Свято-Пантелеимонов монастырь, в котором к тому времени оскудевала монашеская жизнь, и оставалось всего около десяти насельников. Он попал в число первых пяти монахов, которых отправили туда после того, как безбожное советское государство разрешило Русской Православной Церкви посылать на Афон монахов из Советского Союза.

К тому времени он был уже духовно опытным, закаленным в невидимой брани подвижником, прошел школу послушания у Глинских старцев Серафима (Амелина) и Андроника (Лукаша), был келейником одного из последних Валаамских старцев иеросхимонаха Михаила.

Схиархимандрит Илий, который приехал на Святую Гору через десять лет после приезда батюшки Ипполита, рассказывал:

- Они, эти пять монахов, просто спасли положение, потому что русских насельников там оставалось мало, и монастырь уже мог перейти к грекам. Но сначала к ним отнеслись с недоверием, если не сказать, враждебно и называли их там «красными попами».

Но эти пять отцов и приехавшие после них из СССР другие монахи, видимо, заслужили доверие афонской братии жизнью и трудами в Свято-Пантелеимоновом монастыре. Отец Ипполит подвизался на Афоне 18 лет, неся послушание казначея и эконома, как и преподобный старец Силуан, в келье которого, как предполагают, он жил. Очень трудно было вести хозяйство, ведь в советское время власти запрещали помогать монастырю.

По воспоминаниям архимандрита Авеля (Македонова), который около четырех лет был настоятелем Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне, они иногда с отцом Ипполитом сидели и горевали, думая, как накормить завтра братию, как сделать ремонтные работы, как существовать. Но милостью Божией монастырь существовал, молитва творилась, и проблемы потихонечку решались.

Кроме должности эконома отцу Ипполиту было доверено быть представителем от монастыря в Священном Киноте Святой Горы Афон. Нынешний духовник Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне иеромонах Макарий рассказывал, что встречался с греками из Священного Кинота, которые до сих пор помнят отца Ипполита как очень смиренного и усердного монаха.

А схиархимандрит Илий, вспоминая афонский период своей жизни, рассказывал о батюшке Ипполите как о благодатном, добром, ласковом брате во Христе, большом молитвеннике.

О многолетнем периоде своего подвижничества на Афоне отец Ипполит говорил очень мало. Лишь однажды в духовной беседе с насельниками Свято-Николаевского монастыря он обмолвился, что Господь через него спас святые мощи преподобного Силуана Афонского. В те годы преподобный Силуан еще не был канонизирован, и далеко не все афонцы верили в его святость, иные же имели ревность не по разуму к его подвигу и хотели спрятать его останки так, чтобы их уже не нашли. Отец Ипполит сумел этому воспрепятствовать.
В 1984 году батюшка сильно заболел и поехал лечиться в Россию. Так он здесь и остался. Со Святой Афонской горы Батюшка вернулся в Россию старцем. Можно говорить о том, что старец - это человек, стяжавший безстрастие, чистоту сердца и иные благодатные дары. Истинный старец, по определению святых отцов, - это тот человек, который стяжал нрав Христов. За редкими исключениями, все признавали, что отец Ипполит этот нрав Господа стяжал.

Некоторое время служил в сельских храмах Курской епархии, затем по благословению архиепископа Ювеналия (Тарасова) возглавил братию возрождающегося Рыльского Свято-Николаевского мужского монастыря. На плечи уже немолодого и не отличавшегося крепким здоровьем монаха легла тяжелая ноша – восстановление и обустройство старинной обители, сплочение и воспитание братии, организация хозяйственной деятельности, окормление множества паломников.

Отец Ипполит непрестанно молился о вверенной ему братии, о паломниках, о всех, кто прибегал к его помощи. Он создал на Рыльской земле несколько скитов, в которых поселились небольшие монашеские общины. Женский скит в Большегнеушево со временем получил статус монастыря в честь иконы Божией Матери «Казанской».

При его содействии в Северной Осетии открылся Аланский Свято-Успенский мужской монастырь.

Лишь однажды повидавшие его люди стал­кивались с тем чудом, которого они не встречали раньше в поч­ти оскудевшем любовью мире: с чудом настоящей Христовой любви. Знаменитый на всю страну архимандрит Кирилл (Павлов) говорил об отце Ипполите, что он самый добрый ста­рец. А схиархимандрит Макарий (Болотов) сказал так: «Если бы в России было сто таких монахов, как отец Ипполит, Россия с корнями поднялась бы на небо».

Старец из Курской Коренной пустыни иеросхимонах Иоанн (Вузов) передавал через своих духовных чад «поклончик» батюшке Ипполиту. Как-то раз, получив просфору от рыльского настоятеля с просьбой помолиться о его здравии, отец Иоанн заплакал, поцеловал прос­фору и сказал:

- Кто я такой, чтобы молиться за него, ему же Сама Матерь Божия является.

Известный духовник игумен Нектарий (Марченко), уклоняясь от досужих расспросов коррес­пондентов, обронил единственную фразу, которую просто не мог не произнести:

- Вся жизнь отца Ипполита была смире­ние... смирение и любовь Христовы, а в нас этого нет. Так и запишите.

Старец Ипполит молитвой и трудами приобщал к духовной жизни не только русских, но и осетин. Люди звонили в монастырь каждый день, просили послушников подойти к Батюшке, передать ему свои личные сокровенные переживания, ничуть не боясь оказаться непонятыми. И это было настолько буднично, что насельники обители переставали обращать внимание на необычность этих телефонных звонков.

Как-то заболел один из прихожан. Забрали в Рыльскую районную больницу. Попросил разрешения позвонить в монастырь.
Попал на проходную: попросите отца Ипполита за меня помолиться.
Минут через пять уже мог терпеть эту жуткую боль, мог вставать с постели. И думал:

- Господи, за что мне такая невозможная боль, я такие муки в жизни не испытывал.
Получает в сердце ответ: а вот за это и это...
Через неделю поправился, приходит в монастырь. Отец Ипполит спращивает:

- Ну что, Николушка, за то и то?..

И перечисляет те грехи, которые больному Господь в больнице напомнил. Николай с удивлением:

- Батюшка, так ведь я же покаялся!
А он так спокойно:

- Ну что же, покаялся, надо и пострадать.
Но самое удивительное то, что люди, которые даже не дозванивались до монастыря или только собирались позвонить, каким-то непостижимым образом получали разрешение своих проблем, ответы на свои вопросы.
Монашествующие часто просто мысленно обращались к отцу Ипполиту и принимали в сердце его ответ.

Бывает, подходят к нему после ссоры с соседями, он или терпения пожелает, или: «Дай, Боже, помощь тебе». Бывало, просто подойдут: «Батюшка, благословите!» А он в ответ иной раз: «Здравие и спасение».
Эти слова - к болезни, к посещению Божию, предупреждал так людей, чтобы после не роптали на Бога.
А бывало, идут к нему в раздражении, в обиде, хотят нажаловаться на кого-нибудь, только подходят - раздражение уходит, душа смиряется и думаешь: зачем ты шел?
Батюшка и явно обличал. Как-то раз женщины-колхозницы к нему пришли: благословите; поклонились в пояс. А он им: низко кланяетесь, да ведра воруете. Они признались, что в колхозе ведра воровали.
Однажды на поминках бабы причитали: жалко мужика, 60 лет всего, еще молодой.
А батюшка Ипполит говорит:

- А сколько же еще ему жить, в церковь не ходил, не каялся, Богу не молился, - хватит.

И все как-то молча согласились с ним.
Однажды Батюшка спросил: "А что же, женщины, вы в церковь ходите, в монастырь к нам приезжаете?"- "Нет, Батюшка, ноги устали..."
Он ответил: "Приезжайте, надо хотя бы раз в год причащаться". Настолько народ одичал.
Один мужчина как-то подошел к отцу Ипполиту и спросил: "Батюшка, как спастись?"
Батюшка ему сказал: "Сиди здесь, в монастыре, если никуда не убежишь, спасешься". Благословением старца лучше не пренебрегать.

Отец Ипполит всем иконочки раздавал, всем, кто к нему обращался.
Кому что, знал, какой образок человеку полезен будет, кому надо помолиться, у кого помощи попросить. Очень многим он раздал бумажную иконку-складень святого великомученика Иоанна Сочавского, который помогает в житейских нуждах, в торговых делах. Батюшка очень любил, когда у человека достаток в доме, ему очень тяжело было видеть бедность, тем более нищету. Сам он был родом из бедной крестьянской семьи.
Старался кому свинью подарить, кому козочку:

- Возьмите, - говорил, - потом денежки отдадите.
Батюшка старался помогать людям незаметно, чтобы никто не знал. Но вовсе скрыть это было невозможно. Бывало, многодетной семье и коровку даст (сам он очень коров любил), кому - что, и погорельцы к нему приходили, и разные люди, бомжи, убогие, - он всех любил, всех принимал, всем старался помочь.
В начале 90-х годов в монастыре совсем тяжело было с продуктами. Ездили в село Большегнеушево, там батюшка основал женский монастырь, картошку выращивали.
Послушницы жаловались: вот, мы все в поле, а в храме не молимся.
А отец Ипполит возразил:

- Разве накормить человека - не богоугодное дело? Бывает и Христос приходит, и святые в виде странников. Кормите, матушки, кормите.
Одна послушница из Владикавказа спросила у Батюшки, как его здоровье. «Вашими молитвами, матушка, еле живой», - ответил старец.
Та упала старцу в ноги: простите, батюшка, правда, не молилась за вас.
За выходные дни в монастырь приезжали по 5-6 автобусов отовсюду, монастырский двор был заставлен автомобилями, и все к старцу хотят, попробуй со всеми поговори, за всех помолись. От него все уходили радостными, утешенными, ободренными.
А каково было ему брать на себя грехи и искушения и скорби стольких людей? Тем не менее, никто и никогда не видел его раздраженным или не в духе, печальным, никто таким его и представить не мог. Многие, конечно, ехали из любопытства, задавали праздные вопросы. Он слушал, терпел, смирялся перед всеми.
Часто жаловались ему, дескать, этот пьяница, тот вор, тот наркоман, этого надо убрать, а того выгнать. Он все это внимательно выслушивал и говорил не раз:

- Я здесь не настоятель.
- Батюшка, а кто же настоятель, как не вы?..
- Никола Угодник. Кого надо, уберет, кого надо, пришлет ко мне. Что же, присылает ко мне Святитель Николай человека, а я буду его выгонять? Он сам разберется.

Он всех оставлял на волю Божию и Святителя Николая. И смотришь - раз, кто-то уехал сам, а кто-то и хочет уехать, да никак не получается...
По его благословению послушницы собирали пожертвования на монастырь на ярмарках Москвы, Рыльска. Батюшка посылал словами: «Езжайте матушки, спасайте людей». Ведь жертва на монастырь спасительна для души.
Архимандрит Ипполит был доступным для всех и духовно в высшей мере свободным человеком. Но свой духовный мир он никому не открывал. Между тем, достоверно известно то, что старец общался с Небожителями, прежде всего со Святителем Николаем, которого он безгранично почитал. От нескольких незнакомых друг с другом людей довелось слышать, что, обращаясь за разрешением своих проблем к Николаю Чудотворцу, они получали от святого ясное вразумление: идите к отцу Ипполиту. Люди шли и получали просимое.

За несколько лет до смерти архимандрит Ипполит сам о себе сказал: «Сорок лет я низко кланялся каждому человеку». Он ставил себя ниже всех. За это необыкновенное смирение Господь щедро одаривал батюшку Своей любовью, даром понимать и врачевать живые души. Людей, которых посылал ему Господь, старец — каждого своим путем — приводил ко Христу, он при­мирял нас с Богом, исполняя таким образом «первую заповедь старца».

- Отец, — улыбнулся он богомольцу из Белгорода, - ответь, сколько крыльев у Ангела?

- Два.

- А у Серафима?

- Шесть.

- А у человека?

- Не знаю, батюшка.

- У людей может быть столько крыльев, сколько любви!

Духовные наставники: отец Нектарий

Радонеж находится на старой Ярославке. Тысячи машин, нескончаемым потоком и днем и ночью курсируют через древнее городище. Радонеж - настоящее чудо России.
Как бы граница между днем настоящим и вечностью. Сохранившийся до наших дней рукотворный холм - город древних племен является памятником архитектуры. Святой родник одарил Благодатью множество людей. Эти стихи и песня словно написаны про Радонеж...

Люди благодарны отцу Нектарию (Марченко) за то, что в очень трудное время он помогает духовно встать на ноги. И именно его заслуга возрожденный нынешний Радонеж, который из «музея» превратился вновь в один из духовных центров Православия.

А раньше отец Нектарий подвизался в Курской епархии, был настоятелем храма с. В. Смородино, служил в Курской Коренной обители. Здесь он очень любил посещать святые источники, как-то раз был в купели, а рядом семинаристы. Одному из них Олегу Ларькову он посоветовал обязательно окунаться с головой, три раза – с молитвой. И показал, как надо это делать.

Олег Ларьков потом, когда встречал этого священника, радостно вспоминал урок омовения. Кланялся отцу Нектарию, походил под благословение. Позже, он узнал, отец Нектарий был переведен в село Радонеж. Кстати, здесь также благоустроен святой родник, который одарил Благодатью множество людей.

А затем отцу Нектарию было поручено восстанавливать Оранский Нижегородский мужской монастырь. Многие после перевода о. Нектария уехали вслед за ним. Отец Нектарий и сегодня там служит.

Оранский Богородицкий мужской монастырь основан в 1634 г. как пустынь. С 1866 г. 1-го класса общежительный мужской монастырь. После 1923 г. закрыт, возрожден в 1993 г. В монастыре 15 насельников. С 2003 г.настоятелем монастыря является архимандрит Нектарий (Марченко).

Оранской обители была возвращена из музея великая святыня – чудотворная икона Божией Матери «Владимирская-Оранская» XVII века (возвращена из Нижегородского художественного музея 8 сентября 1998 года). Праздник Оранской иконы Божией Матери приходится на 7 сентября.

Атмосфера в Оранском монастыре особая. Она вся пронизана горячей молитвой священства, монашествующих, трудников и паломников, приехавших сюда из разных уголков нашей земли. Каждого привела к чудотворной святыне Божией Матери Оранской или личная беда, или тяжелая болезнь, или горячее желание помочь возрождающемуся монастырю.

Отец Нектарий – строгий, требовательный батюшка. Такой нужен сегодня всем нам, расслабленным, пребывающим в дремотной лени многочисленных страстей и пороков.

Есть такое русское слово – подвижник. В полной мере его можно отнести к батюшке Нектарию. Именно на таких людях и держится все на Руси, неравнодушных, прямых и безкомпромиссных, всегда готовых прийти на помощь страждущему, обремененному многими грехами нашему народу.

Старец архимандрит Нектарий (Марченко) - наместник Оранского монастыря Нижегородской епархии (подвизался раньше в Курской Коренной пустыне) своих духовных чад благословляет причащаться один раз в две недели. Он советует прийти современному христианину в такое духовное устроение, чтобы желать (жаждать) причащаться на все двунадесятые праздники, в день своего Ангела Хранителя.
Некоторые духовники советуют причащаться не реже одного раза в месяц.
- Все время убеждаюсь в том, - говорил в проповеди отец Нектарий Марченко, - что все те люди которые уклоняются от установленного Богом для нас Таинства Причащения Тела и Крови Господних обязательно впадают в какие то бесчисленные искушения. неприятности, болезни душевные и болезни телесные.
Но желая частого приобщения, повторюсь, будем испытывать свою совесть и помнить слова апостола Павла: «Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем"(1-е Кор. 11: 28 - 29). Из слов апостола Павла видно, что он считает недостойно причащающимся того, кто не рассуждает о Теле Господнем, то есть принимает без веры – как простой хлеб. По мнению святых отцов, недостойно причащаются имеющие злобу на ближнего и находящиеся во вражде, имеющие неисповеданные смертные грехи, зараженные еретическими учениями. Последствиями недостойного причастия бывают недуги - как духовные, так и телесные.
Так что нам следует понять то, что если мы не причащаемся. то болеем и умираем, и недостойно причащаемся - болеем и умираем.
Остается нам для спасения души и тела единственный путь - достойное соединение с Источником и Подателем жизни - Господом через установленный для этого Им благословленный путь (посредством святой Трапезы - приобщения Тела и Крови Его).
С совестью, очищенной искренним покаянием, со смирением (осознанием своего недостоинства), в простоте своего сердца, с благоговением, имеющие духовную жажду, могут часто причащаться.

Заключение.

Есть особые избранники Божии, которым выпадает высокая участь – стать живыми светильниками, озаряющими людям путь к Небу и укрепляющими их в скорбях. Когда светильники угасают, в мире становится темнее…

Сказано: «Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр. 13, 7)

И еще сказано: всякий духовный наставник должен приводить души ко Христу, а не к себе... Наставник пусть, подобно великому и смиренному Крестителю, стоит в стороне, признает себя за ничто, радуется своему умалению пред учениками, которое служит признаком их духовного преуспеяния... И ты, наставник, охранись от начинания греховного! Не замени для души, к тебе прибегшей, собою Бога. Последуй примеру святого Предтечи.

Эти слова словно сказаны о духовных наставниках, о которых рассказывалось выше. Они приводили ко Христу и умалялись перед всяким человеком. Духовным счастьем было видеть их и учиться у них… Вечная им память.